СТИХИ

СТИХИ СОВЕТСКИХ ПОЭТОВ ПОГИБШИХ НА ФРОНТАХ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

Муса Мустафиевич Джалилов (Муса Джалиль) родился в 1906 году в деревне Мустафа, Оренбургской губернии. Начальное образование получил в деревенской школе, затем учился в медресе "Хусаиния" в Оренбурге, позднее в Казани на рабфаке, а в 1931 году окончил Московский государственный университет.
Муса Джалиль работал в татаро-башкирском бюро ЦК комсомола, редактировал детские журналы "Кечкенэ ипто-шляр" ("Маленькие товарищи") и "Октябрь баласы" ("Дитя Октября"), принимал активное участие в создании Татарского государственного театра оперы и балета, написал для этого театра либретто опер "Алтынчеч" и "Ильдар". Опубликовал несколько поэтических сборников. Накануне Великой Отечественной войны Муса Джалиль возглавлял Союз писателей Татарии.
В первый же день войны Муса Джалиль ушел в ряды действующей армии и в июне 1942 года на Волховском фронте, тяжело раненный, был взят в плен. В концентрационном лагере он вел активную подпольную работу, за что был брошен в фашистский застенок — тюрьму Моабит. В тюрьме Муса Джалиль создал цикл стихотворений, слава о котором вышла далеко за пределы нашей Родины.
В 1944 году моабитские палачи казнили поэта.
Друзья по застенку сохранили его записные книжки. Одну из них передал советским представителям в Брюсселе бельгийский антифашист Андре Тиммерманс, товарищ Джалиля по моабитскому застенку. Позднее Союз писателей Татарии получил и вторую записную книжку поэта.
Мусе Джалилю посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

КОГДА ОНА РОСЛА
Родилась беспомощным комочком.
Но растет и крепнет с каждым днем.
Голосок ее звенит звоночком,
В сердце откликается моем.

А бывает, иногда спросонок
Вдруг застонет бедный мой ребенок -
Я дрожу, как будто надо мной
Разразился ливень ледяной.

Сорока болезнями готов я
Сам переболеть, перестрадать,
Только бы сберечь ее здоровье.
За нее мне жизнь не жаль отдать.

Улыбнется - все вокруг лучится,
А когда она каким-нибудь
Новым достиженьем отличится,
Радость так и распирает грудь.

Нынче вот сама дошла до двери
В первый раз... И я так горд теперь,
Будто бы она по меньшей мере
Мне открыла полюс, а не дверь.

С голубым сиянием во взоре,
До чего малютка хороша!
Как жемчужина в глубоком море,
Светится в глазах ее душа.

Этого сокровища хранитель,
Перед всем народом и страной
Я как гражданин и как родитель
Отвечаю за ее покой.

Пусть растет здоровой и цветущей!
Наши дети - родины весна,
Светлая надежда, день грядущий,
Нашего бессмертья семена.

В чистом сердце и в головке ясной,
В светло-голубых ее глазах
Вижу я полет мечты прекрасной,
Будущего силу и размах.

Мы покинем мир...
                                     Но наши дети
Сберегут сердец замолкших жар,
Пронесут сквозь даль десятилетий
Стяг побед - отцов и дедов дар.

Так, от поколенья к поколенью,
Тянутся единой цепи звенья -
Здесь трудиться будет, как и я,
Дочь моя, кровиночка моя.

Не умру, дыханье краткой жизни
В ней я обновлю и повторю...
И приблизят юные к отчизне
Коммунизма светлую зарю.

Потому-то девочка родная
Мне дороже самого себя.
Как цветок, от стужи укрывая,
Берегу, ращу ее любя.
1937

ПЛАТОК
Платочек в руку на прощанье
Вложила мне моя любовь,
И вот его к открытой ране
Прижал я, чтоб не била кровь.

Отяжелел платок дареный,
От крови стал горяч и ал.
Платок, любовью озаренный,
Ослабил боль и кровь унял.

Я шел на смерть за счастье наше
И не боялся ничего.
Пусть кровью мой платок окрашен,
Но я не запятнал его.
Июль 1942

НЕОТВЯЗНЫЕ МЫСЛИ
Шальною смертью, видно, я умру:
Меня прикончат стужа, голод, вши.
Как нищая старуха, я умру,
Замерзнув на нетопленной печи.

Мечтал я по-солдатски умереть
В разгуле ураганного огня.
Но нет! Как лампа, синим огоньком
Мерцаю, тлею... Миг - и нет меня.

Осуществления моих надежд,
Победы нашей не дождался я.
Напрасно я писал: "Умру, смеясь".
Нет! Умирать не хочется, друзья!

Уж так ли много дел я совершил?
Уж так ли много я на свете жил?
Ох, если б дальше жизнь моя пошла,
Прошла б она полезней, чем была.

Я прежде и не думал, не гадал,
Что сердце может рваться на куски,
Такого гнева я в себе не знал,
Не знал такой любви, такой тоски.

Я лишь теперь почувствовал вполне,
Что может сердце так пылать во мне,-
Не мог его я родине отдать,
Ах, как обидно это сознавать!

Не страшно знать, что смерть к тебе идет,
Коль умираешь ты за свой народ.
Но смерть от голода... Нет, нет, друзья,
Позорной смерти не желаю я.

Я жить хочу, чтоб родине отдать
Последний сердца движущий толчок,
Чтоб я и умирая мог сказать,
Что умираю за отчизну-мать.
Сентябрь 1942

НЕ ВЕРЬ!
Коль обо мне тебе весть принесут,
Скажут: "Устал он, отстал, упал он",-
Не верь, дорогая! Слово такое
Не скажут друзья, если верят в меня.

Кровью со знамени клятва зовет:
Силу дает мне, движет вперед.
Так вправе ли я устать и отстать?
Так вправе ли я упасть и не встать?

Коль обо мне тебе весть принесут,
Скажут: "Изменник он! Родину предал",-
Не верь, дорогая! Слово такое
Не скажут друзья, если любят меня.

Я взял автомат и пошел воевать,
В бой за тебя и за родину-мать.
Тебе изменить? И отчизне моей?
Да что же останется в жизни моей?

Коль обо мне тебе весть принесут,
Скажут: "Погиб он. Муса уже мертвый",—
Не верь, дорогая! Слово такое
Не скажут друзья, если любят тебя.

Холодное тело засыплет земля -
Песнь огневую засыпать нельзя!
Умри, побеждая, и кто мертвецом
Тебя назовет, если был ты борцом?!
20 ноября 1943

СЛУЧАЕТСЯ ПОРОЙ
Душа порой бывает очень твердой.
Пусть ветер смерти яростный жесток,
Цветок души не шевельнется, гордый,
Не дрогнет даже слабый лепесток.

Нет скорби на твоем лице ни тени,
Нет в строгих мыслях суеты мирской.
Писать, писать - одно тогда стремленье
Владеет ослабевшею рукой.

Беситесь, убивайте — страха нету.
Пусть ты в неволе, но вольна душа.
Лишь клок бумаги чистой бы поэту,
Огрызок бы ему карандаша.
Ноябрь 1943

ПАЛАЧУ
Не преклоню колен, палач, перед тобою,
Хотя я узник твой, я раб в тюрьме твоей.
Придет мой час - умру. Но знай: умру я стоя,
Хотя ты голову отрубишь мне, злодей.

Увы, не тысячу, а только сто в сраженье
Я уничтожить смог подобных палачей.
За это, возвратясь, я попрошу прощенья,
Колена преклонив, у родины моей.
Ноябрь 1943

ПЕСНИ МОИ
В душе взрастил я песенные всходы.
Цветите ж, песни, на полях страны.
Я вас взрастил в честь мира и свободы,
Права на жизнь за это вам даны.

Вам, песни, я вверяю вдохновенье.
Вы - жизнь моя, где пятен темных нет.
Умрете вы — я отойду в забвенье.
Живете - буду жить и я, поэт.

Когда мне долг и сердце приказали,
Как факел, я воспламенил свой стих.
Друзей я песней утешал в печали
И песней же разил врагов своих.

Пусть не прельщают низкие соблазны,
Я их отверг и сердцем чище стал!
Живу затем, чтоб стих, прямой и ясный,
Лучами правды ярко засверкал.

Пришли последние минуты жизни -
Со славой завершить бы мне борьбу.
Я отдаю народу и отчизне
Порывы, вдохновение, судьбу.

Я пел в бою. Не думал никогда я,
Что пленником умру в чужом краю.
На плахе песнь последнюю слагаю.
Вот заблестел топор, но я пою.

Меня на битву песня призывала,
Она учила смело умирать.
Призывной песней жизнь моя звучала,
И будет, будет смерть моя звучать.
1943

МОЙ ПОДАРОК
              Моему бельгийскому другу Андре,
              с которым познакомился в неволе.
Когда б вернуть те дни, что проводил
Среди цветов, в кипенье бурной жизни,
Дружище мой, тебе б я подарил
Чудесные цветы моей отчизны.

Но ничего тут из былого нет —
Ни сада, ни жилья, ни даже воли.
Здесь и цветы — увядший пустоцвет,
Здесь и земля у палачей в неволе.

Лишь, не запятнанное мыслью злой,
Есть сердце у меня с порывом жарким.
Пусть песня сердца, как цветы весной,
И будет от меня тебе подарком.

Коль сам умру, так песня не умрет,
Она, звеня, свою сослужит службу,
Поведав родине, как здесь цветет
В плененных душах цвет прекрасной дружбы.